Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
жизнь и мысли каждого существа, сопричастности всему живому… Всесилие твое неотделимо от твоей слабости. Ты подумал обо всем этом? Пошел бы на все это?
Он скорбно ответил:
– Что власть, если нет жизни? Что всесилие, если оно лишь иновыражение слабости? И зачем мне ясновидение, если я даже притронуться не могу к тому, что так глубоко понимаю?
Я повернулся к Лусину.
– Громовержец, кажется, еще жив?
– Умрет, – печально сказал Лусин. – Сегодня. Если не уже. Спасенья нет. Мозг поврежден.
– Отлично! Я хотел сказать: жаль бедного Громовержца. Теперь скажи: ты бы смог пересадить дракону другой мозг, живой, здоровый, могучий – и тем спасти твоего питомца от смерти?
– Конечно. Простая операция. Делали посложнее. В ИНФе. Новые формы.
– Знаю. Уродливые боги с головой сокола. – Я опять обратился к Голосу: – Ты слышал наш разговор. Вот тебе превосходная возможность обрести тело. Но сначала ты, разумеется, раскроешь пространство, поможешь восстановить звездолет и научишь нас работать с механизмами Станции.
– Да, да, да! – гремело и ликовало вокруг. – Да! Да! Да!
– Тогда поздравляю тебя с превращением из повелителя пространства и звезд в обыкновенного мыслящего дракона по имени Громовержец.
– Я не согласен! – сказал он вдруг.
– Не согласен? С чем?
– С именем. В мечтах я давно подобрал себе другое имя! Раньше оно выражало мою тоску, теперь будет выражать мое счастье.
– Мы согласны на любое. Объяви его.
Мозг торжествующе выдохнул:
– Отныне меня зовут Бродяга.
Часть четвертая
Гонимые боги
Господи, отелись!
С.Есенин
Я думал – ты всесильный божище,
А ты недоучка, крохотный божик.
Видишь, я нагибаюсь,
из-за голенища
достаю сапожный ножик.
Крылатые прохвосты!
Жмитесь в раю!
Ерошьте перышки в испуганной тряске!
Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою
отсюда до Аляски!
В.Маяковский
1
Я все-таки был осторожен, что бы Ромеро ни говорил обо мне впоследствии. Нетерпеливо стремившийся к телесному воплощению Мозг сетовал на мое бессердечие. Но я твердо постановил: раньше распутать тысячи сложных вопросов, а потом выполнить обещание.
– Надо восстановить МУМ, – сказал Андре вскоре после захвата Станции. – Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что без надежно работающей машины отпускать Мозг в самостоятельное существование равносильно самоубийству? Или ты сам собираешься занять место Главного Мозга?
Чужие места я занимать не собирался. Я верил, что Андре удастся восстановить МУМ, и не скрывал этого.
– Воспользуйся помощью Мозга, – посоветовал я. – Но как добраться до звездолета? Проделать обратный путь мне не улыбается.
– Так вот, – сказал Андре. – МУМ мы доставим на авиетке, есть возможность перевести их с ползанья на полет. Но восстановленная МУМ понадобится на звездолете. А ты отпускаешь Мозг. Как быть? Проблема, не правда ли?
– Проблема, – согласился я.
Я не сомневался, что у Андре уже имеется проект ее решения.
– Выход такой: Мозг на планете заменю я, а меня будут дублировать Камагин и Петри. Имеешь возражения?
– Только сомнения. Для роли твоих дублеров Эдуард и Петри, возможно, подойдут. Но подойдешь ли ты сам на роль дублера Мозга?
– Сегодня он обследовал нас троих. Меня принял сразу, а Эдуарду и Петри придется потренироваться. – Андре запальчиво закричал, опережая возражения: – Знаю, что скажешь! Ты жестоко ошибаешься. Он страшно хочет воплощения, но не ценою гибели планеты. И, между прочим, функции его несложны.
– А ты не увлекаешься?
– И не собираюсь! Ты забыл об операторах, тех инженерах, у которых вместо мозгов датчики. Не знаю, какие они организмы, но автоматы – превосходные. Мозг лишь координирует их действия. Пока не сконструируем такие же совершенные механизмы, придется оставить операторов. Теперь последнее: раскрывать Третью планету в пространстве буду я. Не маши руками, это предложил сам Мозг!
Взрыв на Станции принес больше психологических потрясений, чем реальных разрушений. Такие сооружения, как Станции Метрики, вообще невозможно разрушить – разве что полной аннигиляцией. Мы догадывались, что вся планета представляет собою один огромный гравитатор, такой же искусственный механизм, как Ора, только тысячекратно крупнее Оры. Но никто из нас и вообразить не мог, насколько грандиозны машины, составляющие ядро этой планеты. Сейчас мне казались наивными прежние мои восторги перед совершенством Плутона. Вот где было совершенство – совершенство зла, угрюмая гениальность недоброжелательства, свирепый шедевр тотальной несвободы!..
И еще я думал о том, на каком непрочном фундаменте стояла исполинская Империя разрушителей: мы даже и не ударили по ней, только толкнули – и она стала разваливаться!
Нет, думал я, знакомясь со Станцией, это непрочный цемент – ненависть, подавленность, всеобщий страх, иерархически нарастающее угнетение…
Только уважение и дружба, только доброта и любовь могут создать социальные сооружения такие же вечные, как мир!
Ромеро думал о том же.
– Вы знаете, дорогой Эли, я в свое время боролся против того, чтобы мы ввязывались в космические распри, и облики всех звездных нечеловеков вызывали во мне отвращение. А сейчас я вижу, что наше будущее было бы гораздо хуже, если бы победила моя тогдашняя точка зрения. Вся эта бездна разрушения могла обрушиться на не подготовленных к обороне людей внезапно!.. И хоть, согласитесь, облик Орлана и Гига достаточно нечеловечен, они вызывают во мне симпатию. Это ведь первые разрушители, добровольно отказавшиеся от разрушения во имя созидания. Правда, первая ласточка не делает весны, но она, во всяком случае, возвещает конец зимы. Что же до скрепляющей силы любви и разрушающей мощи ненависти, то должен вас огорчить, милый друг: открытия вы не совершили. Один древний философ, Эмпедокл, говорил то же самое, и гораздо лучше вас говорил, хоть вы и родились на три тысячелетия позже его.
2
Сворачивание пространства в неевклидову спираль совершалось быстро, а вот раскручивание было процессом длительным, так как Станция еще не была полностью восстановлена. Андре вторую неделю сидел за пультом, под шаром, где по-прежнему покоился Мозг, и самостоятельно подавал команды операторам. Сработался с ними он превосходно, согласование с командами Андре шло даже лучше, чем раньше с приказами Главного Мозга: рядом не было тупого Надсмотрщика, контролировавшего все импульсы…
Неевклидовость уменьшалась постепенно, мы медленно выкарабкивались в космос. Золотое сияние неба слабело, в нем появлялась синева. Оно было еще пустым, но уже не таким непроницаемым, как во время нашего перехода.
– Скоро появятся звезды! – сказала Мери. – Я соскучилась по звездам, Эли! Мне так душно в этом нестерпимо замкнутом мире.
Временами я тоже тосковал по звездам. Но еще больше я боялся того, что могло произойти
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
